ТРЕУГОЛЬНАЯ ГРУША

Станислав ф. Ростоцкий

"Я могу еще сказать, что Егор Летов спасает от отчаянья людей, которые могут в нем захлебнуться, а Земфира отвлекает школьников от учебы".
Финал интервью режиссера и сценариста современного российского кино Константина Мурзенко журналу Playboy, вычеркнутый из окончательного варианта публикации по просьбе интервьюируемого.
Совершенно необязательно быть лемуром и жить в зоопарке, чтобы убедиться в полной нежизнеспособности так называемой "книжной культуры". На самом деле она даже и энциклопедизации никакой не требует. Культура же "магнитофонная", напротив, цветет, временами пахнет, и ничто - включая тотальную экспансию злокозненного Интернета, изобретение формата MP3 и прочие побочки научно-технической революции - не в состоянии ей помешать.
Легче всего убедиться в этом на конкретных примерах. И более конкретного примера, чем некогда культовый писатель Эрих Мария Ремарк, придумать невозможно. Референтной группе, в состав которой входили индивидуумы, имеющие весьма ощутимые различия в возрасте, социальном положении и эстетических пристрастиях, было предложено - в порядке следственного эксперимента - сыграть в "ассоциации". В качестве исходного материала использовались названия наиболее популярных романов вышеупомянутого писателя. Результаты эксперимента повергли в смятение даже видавших виды старожилов подсознания. Единственным названием, которое все без исключения испытуемые охарактеризовали как "роман этого... Ремарка", оказался "Черный обелиск" - никаких других вариантов в этом случае не было предложено в принципе. Зато в остальном широта ассоциативного мышления не граничила вообще ни с чем - и уж точно не имела ничего общего с "книжной культурой". На пароль "Три товарища" больше девяноста процентов опрошенных (в основном женского пола) единодушно выдохнули: "Это же группа "Чистая любовь"!" В случае с "Триумфальной аркой" в ответ неизменно раздавался лихой антиглобалистский посвист "Налетай на заводы Рено!" (правда, один из испытуемых ни с того ни с сего прочитал наизусть стихотворение Андрея Вознесенского "На Сухаревой башне Иван Великий женится" - но оставим это неуместное проявление бесполезной эрудиции на его совести, тем более, что в авторстве произносимых строк чтец явно уверен не был, так как то и дело пытался сбиться на пародийную имитацию глуховатого запинающегося баритона Роберта Рождественского). А попытка разобраться в отсутствии перемен на Западном фронте неизменно приводила к хоровому исполнению одноименной песни из репертуара группы "Чернозем" (к слову, далеко не самой лучшей).
На этом опыт пришлось прекратить, так как запас общеупотребительных ремарковских названий оказался постыдно исчерпан, а нарушать чистоту эксперимента внедрением посторонних титулов вроде "История обыкновенного безумия", "Кладбище домашних животных" или "УХОДЯТ продукты" было бы совсем уже несолидно. Но и из имеющихся худо-бедно результатов явствует, что с культурными книжками можно распрощаться раз и навсегда - и с легким сердцем. Зачем нужна библиотека, коль существует фонотека? Музыку слушать гораздо проще и интереснее, а так как в большинстве песен есть еще и слова, то можно вообще не напрягаться. Кроме того, многие авторы являются еще и непосредственно исполнителями своих творений, так что порой относительно ясно представляют себе, о чем именно они поют, и расставляют правильные интонационные ударения в таких фразах как "казнить нельзя помиловать", "мы будем умирать а вы наблюдать" и "как же тебе повезло моей невесте". К тому же книги нельзя читать в темноте и они (за очень редким исключением) не помещаются в плеер.
Поэтому оставим Ремарка в покое и перейдем к непосредственным героям данной публикации. Их несколько, точнее - три. Все они в той или иной степени приложили руки, мозги и голосовые связки к тому, чтобы мир, каким мы его знали, подошел-таки к концу. Уроженец Владивостока Илья Лагутенко из группы "Мумий Тролль". Популярная певица Земфира Рамазанова, землячка Юрия Юлиановича Шевчука. Наконец, москвич Борис УСОВ, лидер "Соломенных енотов", ключевая фигура легендарного (а не мифического - почувствуйте разницу) столичного резистанса и чье-то стеклянное будущее.
Вдохновитель и непосредственный куратор этого текста Сергей Геннадьевич Гурьев (а кому бы еще могла прийти в голову мысль впрячь в одну телегу коня, лань и вомбата?) видел материал в форме этакой треугольной груши, где все углы равноудалены друг от друга и во время очередной редколлегии даже очертил для наглядности указательным пальцем в воздухе некую невидимую пирамидку, навевающую мысли о предновогодних магических пассах Кристобаля Хунты. Вопреки ожиданиям, у меня под носом не материализовался уже готовый и сверстанный материал, так что его пришлось придумывать и писать самостоятельно. Но даже очевидный дилетантизм С.Г. Гурьева в области практической магии не смог дискредитировать неизбывную правоту его утверждения, последовавшего сразу после казуса с пирамидкой. "Главное, - сказал он, - это непосредственность и отстраненность анализа". За непосредственность ручаться никогда нельзя (хотя и "посредственный" анализ тоже может оказаться в некоторых случаях весьма уместным), а вот с отстраненностью все с самого начала обстояло куда лучше. Ей-богу, nothing personal.
Илью Лагутенко я видел один раз на концерте и очень много раз по телевизору: клипы, ньюс-блок MTV, а также феерическая программа "Старый телевизор", где Лагутенко передавал привет страховому агенту невовремя приболевшего Курта Воннегута. Земфиру - только по телевизору, а на концерты не ходил (и правильно - по сообщениям прессы людей там давят чуть ли не насмерть). С УСОВЫМ в годы ранней юности, пленившись контркультурским дайджестом публикаций "Шумелаъ Мыши", дважды разговаривал по телефону (и еще один раз звонил, но не застал дома), однажды - по невероятному стечению обстоятельств - лицезрел вместе с группой на сцене, нередко наблюдал в числе зрителей на выступлениях других музыкантов (правда, не "Мумий Тролля"), но самое удивительное - вычислил его даже по телевизору. Когда камера "Программы А", транслировавшей выступление Егора Летова на "Русском прорыве" в Сетуни, прошлась над головами ближнестоящих зрителей во время исполнения песни "И вновь продолжается бой" и поймала в свой беспощадный прицел, среди прочих, и главного соломенного енота. И на лицо его, как говорится, в этот момент лучше было не смотреть. За все остальное - спасибо магнитофонной культуре. Более глубокое проникновение во внутренний мир героев было бы на данном этапе излишним и даже вредным. Непосредственное, а то и близкое (переходящее в дружбу и возможность при случае занимать деньги) знакомство с предметом исследования только повредило бы чистоте восприятия.
Вот, к примеру, сочинить полноценную аналитическую статью про того же С.Г. Гурьева у меня никогда уже не получится. Только вроде бы перечитаешь хрестоматийные тексты, вникнешь в егороцентризм и прочую вербальную казуистику и даже придумаешь, куда подставить слово "ипостась" - и привет. Ибо не ко времени услужливая память извлекает из гипотетического фолдера с надписью "Гурьев" не только глубокомысленные рассуждения про Гефсиманский сад, но и совершенно безобразную сцену посещения автором Bedtime for Democracy и "Желтого тумана" ресторана быстрого обслуживания "Макдональдс". Ну что можно написать про человека, который у тебя на глазах разбавляет макдональдсовский клубничный коктейль (который и сам-то по себе довольно невкусный) дагестанским коньяком, а потом поглощает получившийся микс через пластмассовую трубочку? Может, конечно, именно так "взор художника предвидит стан богини, готовый лечь на полотно" - но всему же есть п-предел, братцы...
Или вот еще. Как-то С.Г. Гурьев назначил автору этих строк рандеву в вестибюле станции метро "Лубянка" дабы снабдить очередной порцией радикальнейшего нонконформистского самиздата. Появившись на месте встречи чуть раньше оговоренного срока, я увидел, как какие-то очень симпатичные и совершенно не похожие на контркультурщиков люди вручают Гурьеву плотный, домовито перевязанный бечевкой пакет с вещами, сопровождая процесс передачи поразительной фразой, запомнившейся мне на всю жизнь: "Ну, а это, Сережа, лучше гладить с изнаночки"... К тому же попытки в полной мере обжить чужую шкуру изнутри неизменно приводят к опасным последствиям оккультного свойства. Как-то раз, беседуя с близким другом (тоже знающим С.Г. Гурьева не понаслышке), мне пришло в голову угостить его невинной шуткой, поэтому очередную реплику я произнес, стараясь как можно точнее сымитировать мимику и особенности дикции любимого публициста. Каково же было мое изумление, когда вместо того, чтобы оценить мой немудреный юмор, друг посерел и отпрянул назад, как будто бы увидел боевое привидение. Придя в себя, он сообщил, что в момент произнесения злосчастной фразы лицо мое подернулось серебристой рябью, неуловимо и пугающе изменилось, и он, пусть на секунду, но предельно отчетливо увидел перед собой... правильно, С.Г. Гурьева собственной персоной. Весьма трезво оценивая собственные способности к перевоплощению и звукоподражанию, мне пришлось признать, что в зыбких сведенборговских измерениях на самом деле произошел сдвиг и только благоволение сил еще более могущественных спасло мир от неминуемой катастрофы (интересно, что в этот момент чувствовал сам Сергей Геннадьевич?) Поэтому, как учили нас безумный араб Альхазред, Алистер Кроули и Амаяк Акопян, вызывайте только тех демонов, с которыми можете справиться.
Здесь, в принципе, было бы уместно вставить цитату из ничуть не менее культового, нежели бестселлеры Ремарка, материала Льва Гончарова "Наверное, что-то случилось" - про то, как среднестатистический современный человек лепит для себя собственного Ницше из подручных материалов (см. "КонтрКультУр'а" №1 или книгу Александра Кушнира "Золотое Подполье"). Но лучше процитировать свою собственную старую кинорецензию, которой ни в "КонтрКультУр'а", ни в "Золотом Подполье" по понятным причинам нет. Кто такой Мишель вне контекста непонятно, да и череду имен можно при желании изменить "в диапазоне от Зинаиды Гиппиус до Виктора Кульганека" (не исключая, понятно, и С.Г. Гурьева) - но это и не важно. Важно другое: "Нельзя дружить с кумирами. Почти наверняка окажется, что автор строк, которые пронзили тебя насквозь, на самом деле - истерик, дурак, мизантроп, выжига. И сам не понимает, что сделал. "Прочитайте "Книжищи", Эдуард Вениаминович, очень нужно". - "Да я наизусть не помню..." Поэтому - подальше от них, и точка. Считай, что все, что перелопатило тебя, довело до счастливых судорог или загнало в петлю - написал ты сам. И нету никакого Мишеля, как нету Маяковского, Сэлинджера, Высоцкого, Летова, Медема, Верхувена. И всех остальных тоже нет. Все они - великая иллюзия. Есть только миг между прошлым и будущим. Именно он называется "ты".
С отстраненностью вроде бы разобрались. Можно, наконец, хотя бы ненадолго отвлечься от гурьевского образа и в очередной раз попробовать вернуться к триумвирату по-настоящему главных героев. А это значит, что в свои права вступает непосредственность. Мы - Хогбены, других таких нет.

ВСТАВНЫЕ ЧЕЛЮСТИ ИЗ АПЕЛЬСИНОВЫХ КОРОК

С группой "Мумий Тролль" с самого начала происходили удивительные вещи. Группу "Мумий Тролль" искренне и безоглядно полюбили все те, кому этого в любом случае делать не следовало. Бескомпромиссный художник, поклонник Muslim-gauze, Blood Axis, Лени Риффеншталь и Натальи Ветлицкой, впервые увидев видеоклип "Кот кота" в ночном телеэфире (где в тот момент нон-стопом гоняли ролики-лауреаты богемного фестиваля "Поколение", вплоть до группы "Старый приятель"), так и не смог поверить, что он кончился, не успокоился до самого рассвета, рыдая прозрачными лизергиновыми слезами и время от времени выкрикивая в ту сторону, где по его предположениям находился телевизор: "Ну и где тролли? Где тролли, я вас спрашиваю?" Молодой и порывистый стихотворец. умудрившийся однажды на глазах изумленной публики решить огромный кроссворд, ни разу не заглядывая в вопросы, признался как-то, что в его жизни существует, как минимум, две незыблемые ценности - фильм Сергея Эйзенштейна "Иван Грозный" и песни Ильи Лагутенко: "Этот его г-глум... он дорогого стоит" (к Эйзенштейну последнее высказывание, кажется, не относилось, хотя и подходило по всем статьям). Не забыть и глаза Капитолины Деловой, наблюдавшей за тем, как на стадионном концерте "Троллей" компания национал-патриотов радостно скакала под песню "Владивосток-2000", вытягивая руки в древнеримском приветствии на словах "Уходим! Уходим! Уходим!" - а потом и вправду ушли из зала, когда на сцену взгромоздились "Вопли Видоплясова" (некогда, кстати, любимая группа Егора Летова). Да и многие другие интересные и незаурядные личности сохранили теплые чувства к "Мумий Троллю" и по сей день. И это нормально. По большому счету, группа куда как неплоха, а песни "Делай меня точно" и "Шамаманы" вообще обязаны остаться в анналах на вечные веки.
Но самое главное - за спиной Лагутенко витали тени весьма достойного бэкграунда. Даже до появления красочного биографического буклета Александра Кушнира "Правда о мумиях и троллях" любому мало-мальски проницательному слушателю было ясно, что пресловутый рокапопс - родом из детства, из приплясываний перед зеркалом со шваброй вместо гитары и сочинения вымышленных репортажей о собственных триумфальных гастролях из Москвы в Нагасаки, из Нью-Йорка на Марс. В общем, спроси у мамы - она знает. И то, что Илья Игоревич выкаблучивался перед зеркалом явно не под "Инструкцию по выживанию" -не сильно меняет дело.
Едва ли не наиболее цитируемым афоризмом в самиздате последнего времени стало и без того всем известное высказывание Захара Мухина об "ощущении". Припоминать его еще раз - себя не уважать. Но никуда не денешься: речь и здесь идетименно об "ощущении". Ощущении, что перед тобой неплохой и вполне вменяемый, в сущности, человек, волею рока (энд ролла) воспитывавшийся на неблизких тебе культурных ценностях. Но ведь воспитывавшийся! И шедший - пусть подсознательно, неявно, кругами и дугами, пусть недошедший -в очень и очень правильную сторону. У Лагутенко есть песня "Утекай". Хит. Крутилась по радио в активной ротации, была оклиплена и разучена наизусть тинейджерами. Но если вдуматься - о чем на самом деле эта вещь? О двух котах, отчаянно и, очевидно, безуспешно пытающихся избежать встречи с маниаком-живодером, который хочет их "посадить на крючок" и "порезать на меха". Но при этом не теряющих бодрости духа (о чем свидетельствует бодрое "ла-ла-ла-лай-ла-ла-ла-ла-ла-лай" в припеве) и здорового противопоставления себя беспощадной окружающей действительности ("остались только мы на растерзание-е"). Или именно об этом не раз пел Борис УСОВ, или я не знаю Арканзаса. Так что не выходит, Сергей Геннадьевич, равнобедренного треугольника, ох, не выходит.
А "Мумий Тролль" был крут среди прочего еще и потому, что воплотил в себе тайное желание любого нонконформиста: чтобы даже в телевизоре иногда появлялось нечто непротивное. Ура! Наконец-то! Нормальная качественная поп-музыка! Мейнстрим мирового уровня! Очень многие утешали себя подобными мантрами. И вправду: одним трэшем жив не будешь, иногда хочется почувствовать себя нормальным человеком, спокойно сесть и посмотреть вечером в ящике какой-нибудь хороший, качественный клип. Это вроде как купить фирменную одежду для своего внутреннего мира: вроде бы неудобно носить то, о чем читал в модном журнале, но вещь-то объективно качественная, носится хорошо, и все говорят, что "тебе очень идет". Страшное дело, многих это засасывало. Даже УСОВ в первой "Связи времен" признавался в подобных настроениях: "Еще есть тот фактор, что все это мещанское обывательское болото обладает лично для меня сильной магической аурой. Я знаю, что очень легко могу на это благополучие повестись. Оно, как гнилушки посреди болота, светит ненастоящим, но в своем роде красивым огнем".
Имеется и другой вариант, тоже в своем роде интересный: некоторые принципиальные индивидуумы, дабы не скатываться до компромиссов, просто объявили Лагутенко гением, тем самым духом, который дышит, где хочет - хоть в "Олимпийском", хоть в "Старых песнях о главном". Впрочем, обаяние "в своем роде красивого огня" довольно быстро сошло на нет, распоследние яппи поняли, что уют счастья и спокойствия не прибавит и побежали записываться в бойцовский клуб, так что к моменту появления Земфиры "на эстрадном небосклоне" в умах возобладал именно второй подход.

ДЕВИЧЬЯ ИГРУШКА

"Что-то не то... Во всем что-то не то...."
Александр Гельевич Дугин

"Она настоящая!" Ну и что? Евгений Ваганович Петросян. например, (опять Петросян! При чем здесь Петросян?) тоже абсолютно настоящий, в его репризах нет ни капли лицемерия по отношению к зрителям и к самому себе, он весь в свету, доступен всем глазам, и своеобразной трагичности в нем ничуть не меньше - но когда я пытаюсь кому бы то ни было это объяснить, на меня смотрят, как на идиота. Наверное, правильно делают. Но все равно, "настоящесть" - вещь далеко не самая главная. Естественность проявлений не прибавляет этим самым проявлениям ровным счетом ничего, потому что естественность - это, извините, вполне естественно.
Поэтому мне трудно объяснить (даже себе самому), чем конкретно нехороша (если и впрямь нехороша) Земфира, потому что все, что сопровождает "настоящесть" - голос, музыка, стихи - мне, честно говоря, совершенно не интересно. Один-единственный раз при прослушивании этих песен внутри заворочалось нечто, похожее на эмбрион катарсиса - было это на мосту между Балчугом и Красной площадью, на песне "СПИД" из первого альбома - вы все ее, конечно, знаете и очень любите. Однако эмбрион так эмбрионом и остался. Возможно потому, что Земфира считается певицей в основном для девушек. Пришлось выпытывать у них, что к чему. На вопрос: "Бывали ли случаи, когда какая-нибудь Земфирина строчка всплыла у тебя в мозгу в конкретной жизненной ситуации, и помогло ли тебе это?" - невзрослая барышня ответила, что, пожалуй, и не было, и что она думает о Земфире только тогда, когда ее слушает. Но, вообще-то, Земфира, конечно, настоящая. На этом разговор и кончился, а я в очередной раз пожалел, что попался на гурьевскую удочку. Ведь именно по его просьбе я начал думать о Земфире (а у меня это не получается даже тогда, когда я ее слушаю) и о ней же говорить. А это очень сложно. Еще и потому, что при прослушивании ее песен очень трудно выстроить собственный ассоциативный ряд - тексты довольно прихотливо выстроены, но никакого интерактива не получается. Когда слушаешь, там, "Стачку шахтеров в Кузбассе" или песню "Папа Римский пригласил" образы так и вьются в голове, налезая друг на друга, сталкиваясь и спариваясь произвольно, что дает еще более интересные результаты - была такая компьютерная игра, в которой надо разводить рыбок в аквариуме и скрещивать их, производя на свет новые виды. А тут - полный ноль. Это, конечно, не к тому, что все барышни должны поголовно слушать "Цыганят" (хотя стоило бы). Наверное, я не могу понять Земфиру и ее ценность для мировой культуры просто потому, что я - отличного от нее пола, подростком был довольно давно, и в то время никакой Земфиры не было, а был Егор Летов.
И еще была знаменитая газета "Сегодня", в одном из последних выпусков которой я обнаружил наблюдение художественного критика Владимира Сальникова, который, в сущности, все за меня сказал. Вот оно: "Дочери знакомых дам, девочки-подростки, увлечены Beatles. Неприятная фаза инфантильной сексуальности. Рассказал об этом своей приятельнице. "И хорошо, - сказала она. - У них хотя бы мелодичная музыка". Да дело, собственно, не в музыке. Родители должны объяснить девочкам, что с ними происходит. "Зачем? Это же естественно". Если бы они обожали Иисуса, Сталина или Кришну, подумал я, их любовь была бы куда продуктивней. Почему они не читают страницу "Искусство" газеты "Сегодня"? Тогда бы они любили другую музыку".

СЛОНА НЕ ПРОДАШЬ ЗА ДЕНЬГИ

"Хотя я очень много читал, но пил я значительно больше. Я написал намного меньше книг, нежели многие литераторы и публицисты, но выпил я намного больше самых усердных пьяниц. При этом меня удивляет то, что множество людей, писавших против меня гневные и обличительные тексты, разоблачая во мне множество несуществующих пороков, ни разу не упомянули о том действительном, а не мнимом грехе, которым я занимаюсь всю жизнь. То есть никто не укорял меня всерьез за мой беспробудный и бесконечный алкоголизм".
Ги Дебор
"У каждого в душе должен быть свой комиссар" - говорил, должно быть, Николай Островский циркачам-лилипутам, когда они приезжали проведать его на дачу в Сочи. А еще у каждого в душе должно быть много кого еще - свой Сергей Геннадьевич Гурьев, например, или своя Земфира. В Интернете, на неофициальном сайте последней есть раздел "За что я люблю Земфиру". И удивительное дело - почти все, что написано там про одноименную певицу, я бы с легким сердцем сказал бы и сам - но не о ней, а как раз о последнем нашем герое, Борисе Усове - только окончания женского рода надо было бы поменять. А так -подписываюсь под каждым словом. Орфография сохранена: "Наверно за то, что она простая как мы все, не строит из себя суперстар и тому подобное... Она открывает мне глаза на многие вещи... Она делиться советом и опытом в своих песнях... И в душе точно такая же как и я; я нашла свою вторую половину, не всмысле на всю жизнь, замужество и тому подобное, а всмысле мышления и понимания мира. Наверное поэтому, еще за то, что она пишет хорошие песни". Упоминаний о Борисе Усове в интернете гораздо меньше, чем о Земфире - раз, наверное, в пятьсот (эту пластинку по-прежнему очень сложно достать). И сайта у него - хоть официального, хоть неофициального - нет и, наверное, не будет никогда. Поэтому придется воспользоваться подручными материалами и написать, за что еще, кроме вышеупомянутого, я люблю его творчество.
За то, что "Соломенные еноты" самим фактом своего существования укрепили меня во многом, о чем я и так по мере сил догадывался - а теперь получил нагляднейшее подтверждение, выраженное к тому же в безукоризненных стихах, положенных на те самые "правильные три аккорда", о которых распространялся этот чувак из Ramones. За то, что после прослушивания "Колыбельной для погибающей цивилизации" Егор Летов во многом уже проходит по разряду метафизических ананасов в шампанском, а вот Борис Гребенщиков - этот фонтан фальшивого света - наоборот (особенно поздний). За неуемный и по-хорошему трогательный анимализм в текстах. За то, что есть, оказывается, еще люди, которые подозревают о существовании такого писателя, как Эрик Фрэнк Рассел. За невозможное усовское "вау" в конце первого куплета песни "Герой рабочего класса". И много еще за что. Непонятно? Правильно, что непонятно. Такие вещи в принципе невозможно объяснить. "Либо ты в автобусе - либо ты не в автобусе", как научал своих психоделических кукушат Кен Кизи, который тут абсолютно не при чем.
Раньше я по доброте душевной жалел людей, которые не понимают очевидных для меня вещей, пытался что-то объяснить, спорил, записывал всякие музыки - а теперь перестал. И спорить, и объяснять, и записывать. Я просто знаю одно -без Земфиры я могу прожить совершенно спокойно, без "Мумий тролля" я буду жить с появляющимся время от времени чувством легкой грусти, а без "Соломенных енотов" у меня жить уже не получится. Я просто никогда не смогу этого забыть - даже если женюсь, эмигрирую или улечу в космос. И, пользуясь случаем, я хочу извиниться перед моим другом Генрихом Ивановичем Штаубе, который наверняка будет читать этот журнал, потому что его кассету с "Недостоверными данными о счастье" я, наверное, не верну ему уже никогда. И перед Сергеем Геннадьевичем Гурьевым, который, конечно, ожидал от меня не мешанины из отрывочных импресьенов, а связного аналитического текста. И перед Земфирой, которую обижать не стоило, потому что она все-таки барышня. И перед всеми остальными. И в этот момент меня будит мент на станции "Битцевский парк".
Вы здесь - а я там. Счастливо оставаться.

Журнал "Контр Культ УР'а" № 4/2001

[ г л а в н а я | н а з а д ]