РАЙ-ТОЧКА-ДРАЙВ-ТОЧКА-СЧАСТЬЕ-ТИРЕ-ЛЮБОВЬ
"Гражданская Оборона" и "Соломенные Еноты" выступили вместе в ДК Горбунова

Одна из самых важных рок-групп 90-х годов наконец-то выступила на главной рок-н-ролльной площадке столицы, в ДК Горбунова. И эта группа - не "Гражданская Оборона". Это - "Соломенные Еноты". Именно в этом общекультурный смысл концерта, состоявшегося 25 октября 2003 г. в Горбушке. Вроде бы, предложение группе Бориса Усова выступить "на разогреве" у "Обороны" исходило от самого Летова-младшего, лидера ГО. Если это так, то это говорит об адекватности Егора Летова в рамках избранного контекста.

Впрочем, начать всё равно надо с "Гражданской Обороны" - именно она придумала, сконструировала и гальванизировала в середине-конце 80-х годов так называемый "сибирский панк" - его теперь частично переименовали в "экзистенциальный панк", - ну, хотя бы потому, что география панковской "Сибири" в 90-е пополнилась Западным Казахстаном, Москвой и Ленинградской областью. От всякого другого панка "сибирский" отличается вовсе не глубиной осмысления чудовищных бездн человеческого существования, как думают иные его адепты - у того же Свиньи, того же Лёхи Никонова или у группы "Ива Нова" бездн не меньше, - а глубокой укоренённостью именно в советской песенной и прочей культурной традиции. Это панк-рок, выросший из дворового музицирования и "дембельских страданий" в той же степени, что и из радио-программ "Маяка", песен Владимира Высоцкого, и, конечно, - куда без этого, - из затёртых плёнок "Секс Пистолз" (именно "Секс Пистолз", а никак не "Клэш", не "Студжиз", не "Рамоунс", не "Дэд Кеннедиз" и не "Крэсс" были и остаются наиболее известной и наиболее любимой у нас западной панк-бандой).

Являясь, таким образом, эндемически советской группой, ГО всю середину и конец 80-х провела в авангарде борьбы со всем советским. Летов записывал откровенно политические альбомы и был за это преследуем Комитетом госбезопасности - молодому человеку с длинными волосами и отклоняющимся поведением всерьёз грозила спецпсихбольница с её неизбежным "закалыванием" небезвредными препаратами. Хронологическое совпадение летовского тогдашнего активизма с общими переменами в стране не было вполне обязательным - складывать и петь антисоветские песни Егор начал незадолго до перестройки, году в 84-м, и, разумеется, не догадывался, что она вот-вот грянет. В 87-м, когда московские анархисты уже задумывались о легализации и полном всплытии из подполья, в Сибири всё было глухо - и Летов бежал оттуда, из родного Омска, в многомесячную поездку по стране - одновременно уходя от "хвостов" и накапливая столь необходимые для настоящего рок-героя "корневые" культурные впечатления от страны и народа. "Деятелем перестройки" нельзя назвать Егора Летова и потому, что он не принимал весь тогдашний строй жизни - и власть, и покорный ей народ, и интеллигенцию с её часто непоследовательным, осторожным протестом. Всё это было для него "попсом". Бескомпромиссную же борьбу с режимом, как считал Егор, вёл только один он, да ещё несколько разбросанных по всей стране - от Крыма до Владивостока - товарищей по контркультурному фронту. Эта некоторая переоценка Егором своей значимости впоследствии станет одной из ведущих черт характера - известно, что в 90-е годы Летов не раз совершенно серьёзно заявлял, что лучшей группой в мире считает свою собственную "Гражданскую оборону" - теперь уже не только в стране, но и на всей планете никто не мог претендовать на место рядом с Егором Летовым.

Тем не менее, вырос в Москве мальчик, который это место органично занял, нисколько Егора не спросясь и даже особо тесных с ним отношений не поддерживая.

Борис Усов открыл для себя чудесный мир экзистенциального панка, когда СССР, а с ним и вся советская цивилизация стремительно неслись под откос. Ниспровергать задачи не стояло, стояла задача - выжить под градом обломков.

И если Егор Летов, после нескольких лет молчания, в 93-94 году неожиданно для многих стал примеривать на себя маску то радикального коммуниста, то национал-патриота, орагнизовывал в разных городах "Русские прорывы" - культурно-политические акции в поддержку красно-коричневой оппозиции и, было дело, даже вступил на какое-то время в Национал-большевистскую партию Эдуарда Лимонова, Усов вёл свою борьбу за жизнь камерно, собирая пустые бутылки в родном микрорайоне Коньково, и играя концерты на квартирах или в складских ангарах, охраняемых по воскресеньям кем-то из друзей.

Стилистически "Гражданская оборона" и "Соломенные еноты" весьма близки. Настроенчески весьма отличаются - Летов сменил свою суицидальность 80-х на картонный пропагандистский оптимизм 90-х, Усов же, сочиняя песни про ненормированный рабочий день и героев рабочего класса, уже изначально не забывал и о маме для мамонтёнка, и о двух тигрицах, Рицици и Мицици, бежавших из зоопарка (побег из зоопарка - ключевой "революционный" образ раннего Летова; Усов продолжает историю и рассказывает нам о том, как одну из беглянок настигли и убили, вторая же отправилась на небеса (как следует понимать этот образ?) - "тень её видали над столицею люди без души…").

Летов бегает среди рушащихся статуй империи, его стихия - это драма борьбы, драма истории, проигранной, но обещающей победу в далёком будущем. Усов живёт внутри трагедии, внутри катастрофы. Оба - абсолютно десоциализированы, выброшены из общества, а вернее - так никогда и не стали его частью. Но если Летова поддерживает группа пробивных единомышленников, лучшие концептуальные умы отечественной контркультурной журналистики дуют его на слона, Усов структурно одинок - его окружают ровесники - люди, также выросшие при катастрофе и не сумевшие адаптироваться к посткатастрофическому жестокому новому миру. Усова не надуешь, он дырявый весь изначально, он сопротивляется пафосу шоу-бизнеса одним своим видом человека в свитере и шарфе, какие носили при глубоком Совдепе. Его и на солидную площадку-то не пригласишь - того и гляди напьётся и уснёт за сценой или, ещё пуще, попадёт в милицию в день концерта. Или запустит в кого-то из зрителей табуреткой. Он и поёт-то что-то странное, не попадающее ни в "формат" радио, ни в "анти-формат". У него и музыканты-то постоянные появились только на десятом году существования "Соломенных Енотов". В общем, плохой объект для раскрутки.

Но так бывает - если кто-то не хочет раскручиваться, вернее просто живёт вне такой возможности, даже гипотетической, - то, может быть именно он, коротая безработицу и переживая безденежье, и находит время подумать, осмыслить эпоху - и выразить её дух.

В прошлом году это понял, наконец, кто-то из модных журналистов - и так состоялись два концерта "Енотов" в "Проекте О.Г.И.". Мыслей же о "Горбушке" никто всё равно не допускал. Для Усова сыграть в Горбушке - это как верблюду пройти через игольное ушко или как тигрице, сбежавшей из зоопарка, прямо без скафандра, без третьей и второй ступени - в космос.

Однако, слетал - но не будучи космонавтом, никакого исследования и никакого захвата Усов не осуществил - ровно ничего, чтобы как-то закрепиться. Усов повёл себя в "Горбушке" как тигрица в "космосе", чуждая, между нами говоря, всему тамошнему сиянию.

Концерт, в сущности, был очень традиционным - и для "ГО", и для "Енотов". Летов ударно и мощно, при помощи группы и старшего брата Сергея, известного джаз-авангардного саксофониста, провёл атаку - то ли на слушателей, то ли, вместе со слушателями, - на что-то ещё, оставленное пока за пределами зала. Что это такое, против чего сейчас рубится Летов, уже не столь ясно - он успел сделать несколько взамоисключающих заявлений, в том числе сказал как-то, что вообще-то поддерживает президента Путина в его революционной политике (то, что Путин проводит, наоборот, политику реставрации, в том числе и культурной реставрации, Летов, как человек грамотный и своё поживший, не может не понимать).

Усов со своим звёздным составом (все 100 процентов его музыкантов являются звёздами московской андеграундной сцены, у всех есть свои, тоже нерядовые, проекты) вышел, казалось, будто на репетицию, воспользовался возможностью спеть некоторые новые песни своим друзьям, а то, что слушало его как минимум ещё человек 500 из летовских фанатов - это его вроде и не касалось. Усов и на квартирном концерте избегает излишнего общения с "залом", стоит, прямой, как гвоздь, в неуклюжих советских очках с толстой оправой, держит себя строго. А уж здесь-то...

Впрочем, публика подобралась не совсем невменяемая. На "Оборону" ведь ходят нынче не одни только ПТУ-шного возраста "шмакозявки" с поваленными набок ирокезами и в "майках с Егором"; может быть, треть, если не половину публики составляли люди лет 30-ти или 30-ти с небольшим, - наверное, те, что глазели десять лет назад на танковый расстрел Белого дома, а дрались с омоновцами двумя месяцами позже - из-за сорванного в результате неумного поведения директора ДК им. Горького первого за три года московского концерта "Гражданской обороны"; те, что за эти годы неизбежно повзрослели, может, и не покорились, может, лелеют и расчёсывают свои "внутренние ирокезы", но всё-таки как-то встроились в жизнь - в офисы, в торговлю, в нормальную хлопотню гигантского мегаполиса. В Систему.

Встроился, в общем, и Летов.

В то, что выпуск "Звездопада", последнего на сей момент альбома "Гражданской обороны", целиком состоящего из советских песен - от Пахмутовой до Высоцкого и Окуджавы, никак не вписывается в реставрационную советскую ретро-моду, я могу поверить условно - для этого надо было бы поверить, что хитрый Летов совсем не чувствует токов времени. А ведь он их, безусловно, чувствует. Само собой, летовское обращение к советскому наследию адекватнее попыток, предпринимаемых кумирами эстрады, - выбрал он для своего диска песни далеко не самые раскрученные, а из раскрученных - возможно, самые честные. В летовской "реставрации" СССР, пожалуй, что и нет ничего не то что от большевизма, но и от комсомольских строек. Летов восстанавливает в душах своих тридцатилетних слушателей не "пятилетку качества" и "рабочую гарантию", а волшебно-иллюзорный мир детства, прошедшего - и навсегда оставшегося - в 70-х годах, с их магнитофонной культурой, книжками и фильмами о межпланетных приключениях Алисы Селезнёвой, с их велосипедами "Спорт" и газетными стендами на пустынных летних остановках автобусов.

Но то пластинка. На концерте в ДК Горбунова было много старых, депрессивных и отчаянных песен, некоторым из которых нынешний обновлённый Летов попытался придать какой-то наступательно-гимнический окрас, в частности, на излишне задорной, на мой взгляд, волне, были исполнены не только "Всё идёт по плану" и "Моя оборона", но и "Винтовка - это праздник, всё летит в пизду...", и даже "Самоотвод", песня о самоубийстве Маяковского. Обещанных новых песен из готовящегося ближе к Новому году альбома, я насчитал четыре, моя соседка и коллега - пять. В любом случае - не более одной пятой. Фанаты опять купились на лукавые рекламные стикеры, обещавшие новьё. Но в накладе, похоже, никто из них не остался - ГО отработала мероприятие чётко, как хорошо смазанная машина.

Усов же свои песни почти и не пел - речитатив всегда играет в его творчестве большую роль, вместе со следами, или, скорее - тенями, образности, интонации и мелодики Владимира Высоцкого, - а тут от распевности и вообще не осталось и следа. Я бы сказал, что Усов чеканил, если можно чеканить меланхолично... Усов скорее сообщал, излагал собравшимся содержание своих песен, набитых образами, как банка брусничной "пятиминутки" - витаминами. Эти образы, однако, плохо считывались аудиторией - отчасти из-за настроя на угар, а не на осмысление, отчасти из-за мерзейшего звука, который "Енотам", казалось, чуть ли не специально "обеспечили" местные звукачи.

Так или иначе, двухчасовое культурное действо прошло спокойно, без ожидавшихся эксцессов и драк.

25 октября в ДК Горбунова сошлись две эпохи - бодрое, горячее и сердитое прошлое и обломанное, лиричное и спокойное - на грани нервного срыва, - настоящее. Кому из них принадлежит будущее, пока непонятно. Прошлое туда очень рвётся. Настоящему, похоже, всё равно. Настоящее собирает бутылки, пьёт портвейн, поглощает кино в неимоверных количествах и тихо, килотоннами, пишет новые песни и альбомы. Откуда только берутся силы у этого человека?

Оттуда. Оттуда-оттуда - я смотрю наверх, - то ли на небо, то ли на заголовок своей статейки. Заголовок - это цитата из Усова, - теперь его пора настаёт быть раздёрганным на цитаты.

Рай-Точка-Драйв-Точка-Счастье-Тире-Любовь.

Усов всегда, похоже, жил наполовину в раю. Тем и спасался.

Рай-Точка-Драйв-Точка-Счастье-Тире-Любовь.
Смерть ненавистным гадам!...

Влад ТУПИКИН

ВОЛЯ, международная анархическая газета, №18, ноябрь 2003 г.

[ г л а в н а я | н а з а д ]